| |
СВЯТЕЙШИЙ ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЙ II
Начиная примерно с 1935 года, прихожане Казанского храма Таллина
видели серьезно и благоговейно прислуживающего в храме шестилетнего мальчика.
Могли ли они знать, что перед ними - будущий Святейший Патриарх Московский
и всея Руси Алексий II?
Патриарх Алексий II родился 23
февраля 1929 года в Таллине. Отец его, Михаил Александрович, происходил
из древнего рода Ридигеров, выходцев из Швеции, давших Церкви и России
военачальников (в том числе и героя Отечественной войны 1812 года) и политических
деятелей, правоведов и священнослужителей. Мать, Елена Иосифовна, происходила
из знаменитой семьи Писаревых.
В 1938 году в Таллине открылись
русскоязычные богословские курсы, основанные протоиереем Иоанном Богоявленским
(будущим епископом Исидором). Эти курсы Михаил Александрович окончил в
1940 году. В том же году Михаил Александрович был рукоположен в сан диакона.
По словам Патриарха Алексия, его отец с большой теплотой вспоминал свое
диаконское служение. Два года спустя его возвели в священнический сан.
В Казанском храме Таллина он долго был настоятелем.
“Мои родители, а с ними и я, были
прихожанами Александро-Невского кафедрального таллинского собора, а после
его закрытия в 1936 году - Симеоновской церкви, - рассказывает Святейший
Патриарх. - В Таллине мой отец принимал активное участие в приходской
жизни, в деятельности Русского студенческого христианского движения. Семейной
традицией было совершение паломничеств в период летних отпусков. Мы ездили
или в Пюхтицкий женский монастырь, или в Псково-Печерский мужской.
Но особенно мне запомнились паломнические
поездки в Валаамский Преображенский мужской монастырь в 1938 и 1939 годах.
Мы плыли пароходом до Хельсинки, оттуда по железной дороге ехали до Выборга
и потом уже на монастырском пароходе - до Валаама. Валаамская обитель
с ее еще не разрушенными традициями монашеской жизни произвела на меня,
десятилетнего мальчика, неизгладимое и по сей день впечатление.
Запомнились встречи со старцами:
схиигуменом Предтеченского скита Иоанном, иеросхимонахом Ефремом, схимонахом
Коневского скита Николаем. С огромной сердечной открытостью они встречали
богомольцев - с душеспасительными беседами, с непременным самоваром...
Эти старцы скончались уже в Ново-Валаамском монастыре в Финляндии, я посещал
там их могилы. Сохранилась у меня и духовная переписка с монахом Иулианом,
который писал мне, тогда десятилетнему мальчику, письма духовного содержания.
Первой моей религиозной книгой было Евангелие. В 1936 году ее подарила
мне на память бабушка: “Алеше. Книга для чтения и назидания”. Она у меня
сохранилась.
Следующий раз я побывал на Валааме
только пятьдесят лет спустя, в год 1000-летия Крещения Руси. Митрополит
Ленинградский и Новгородский Никодим ( 1978) много раз приглашал меня
на остров, но я не хотел ехать туда, где монашеская жизнь пресеклась и
храмы осквернены, - чтобы не затмевать впечатлений детства. В 1988 году
Валаам уже не произвел на меня гнетущего впечатления, потому что была
надежда на возрождение обители”.
С шестилетнего возраста Алексей
Ридигер прислуживал в храме под руководством своего духовного наставника
протоиерея Иоанна Богоявленского. В 1944 году Алексею Михайловичу исполнилось
пятнадцать лет, он стал старшим иподиаконом у архиепископа Таллинского
и Эстонского Павла, а затем у владыки Исидора, своего духовного отца.
“Многое связывает меня с Александро-Невским
таллинским собором. Во время Великой Отечественной войны собор был закрыт,
но в 1945 году перед праздником Светлой Пасхи Христовой двум псаломщикам
было поручено подготовить открытие этого собора. Одним из них был я, -
вспоминает Патриарх. - После открытия этого собора я некоторое время был
ризничим и возрождал собор к жизни после четырехлетнего перерыва”.
Позднее он служил псаломщиком в
Симеоновском и Казанском храмах Таллина.
“С самого детства я не представлял
для себя иного служения, кроме церковного, - вспоминает Святейший Патриарх
Алексий. - Несмотря на то что потом большую часть моей жизни мне пришлось
выполнять различные административные послушания в Церкви, пастырство было
всегда для меня на первом месте. Именно в пастырской деятельности, в службе
Божией, в Евхаристии, в молитвенном общении с Богом и с народом Божиим
я черпаю силы для несения неимоверно трудного Первосвятительского креста”.
Зародившуюся в детстве любовь к
богослужению будущий Святейший Патриарх пронес через всю жизнь:лишь в
одном 1991 году он совершил 271 богослужение. Паства привыкла видеть своего
Предстоятеля у Престола Божия: только в Москве Святейший Патриарх служил
более чем в шестидесяти храмах.
Алексею не исполнилось еще и восемнадцати
лет, когда он попытался поступить в Ленинградскую духовную семинарию,
но не был принят. Зато на следующий год он поступил сразу в третий класс.
Окончив семинарию, Алексей поступил в академию. “Многие штрихи запали
в душу на всю жизнь, - выступая перед студентами духовных училищ, рассказывал
Патриарх. - В Ленинграде преподавал два года профессор А. Н. Сагарда,
брат знаменитого патролога. Он читал у нас Историю древней Церкви и Священное
Писание Нового Завета. Помню, на одном занятии один из учеников не мог
ответить урока. Нужно было видеть лицо профессора! Он разволновался, взял
книгу Нового Завета и сказал: “Вы должны полюбить эту книгу!” Он сказал
это с таким чувством, что его слова запали в душу навсегда. Таких примеров
очень много - примеров личного отношения к Церкви, к богослужению”.
Уже на первом курсе академии 15
апреля 1950 года его рукоположили в сан диакона. “Этот сан дает, с одной
стороны, возможность участвовать в совершении таинств, а с другой - еще
не налагает той ответственности, которая ложится на священника. Мне пришлось
быть диаконом всего один день”. На другой день отец Алексей получил свой
первый приход.
“На своем первом приходе в Богоявленском
храме города Йыхви, куда я был назначен 17 апреля 1950 года, - вспоминает
Патриарх, - я прослужил семь с половиной лет. Паства там была непростая:
в шахтерский город после войны приезжали из разных мест по специальным
направлениям на тяжелые работы в шахты; аварийность была высокая, поэтому
мне как пастырю пришлось иметь дело со сложными судьбами, с семейными
драмами, с различными социальными пороками.
На своем втором приходе, в Тарту,
где я служил с 15 июля 1957 года до самой архиерейской хиротонии, я, наоборот,
застал в приходском совете старую университетскую интеллигенцию. Общение
с ними у меня оставило очень яркие воспоминания”.
30 марта 1959 года протоиерей Алексей
Ридигер был назначен благочинным Тарту-Вильяндинского округа, куда входило
30 приходов. В некоторых из них он служил на эстонском языке, в своем
же тартуском приходе - на славянском. “Однако священники, приезжавшие
к нам послужить, - рассказывает Патриарх, - совершали службу на том языке,
к которому они привыкли: никого это не смущало, никакого национального
или религиозного противостояния в Эстонии тех лет не было”.
3 марта 1961 года в Троицком соборе
Троице-Сергиевой Лавры протоиерей Алексей Ридигер принял монашеский постриг.
А уже 3 сентября в Таллинском Александро-Невском соборе состоялась его
хиротония во епископа Таллинского и Эстонского. Церкви в те годы, когда
на нее вновь обрушились гонения (прозванные позже “хрущевскими”), нужны
были мудрые пастыри, способные провести через бурный океан политических
страстей.
“Я верил, что врата адовы Церковь
не одолеют, - вспоминал Патриарх Алексий. - Но время действительно было
трудное: власти приняли решение о закрытии Пюхтицкого монастыря и тридцати
шести эстонских приходов как “нерентабельных”. Им не удалось осуществить
это намерение: я убедил их, что молодой епископ не может начать служение
с закрытия монастыря; это дискредитация всей его будущей деятельности.
Уговорами мне удалось затянуть время, а в апреле 1962 года, когда я уже
полтора года был заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений,
я направил первую делегацию в Пюхтицы - лютеран из ГДР.
В те дни мой отец лежал с инфарктом,
которого так и не перенес. А я должен был его покинуть, чтобы сопровождать
иностранных гостей. Речь шла о спасении обители единственно тогда возможным
способом. Вскоре газета “Neues Zeit” опубликовала восторженные отзывы
этой делегации; затем приехала вторая, третья - вопрос о закрытии монастыря
больше не поднимался.
9 мая 1962 года скончался мой отец.
Я возвращаюсь с похорон, с Александро-Невского кладбища, а уполномоченный
Совета по делам религий объявляет мне, что молодежь хочет забрать кафедральный
собор под планетарий... Долго пришлось бороться. Дошел до центрального
руководства. И, видимо, из Москвы последовало указание; когда вернулся
в Таллин, уполномоченный мне заметил: “Мало ли что молодежь хочет...”.
Почти тридцать лет спустя, вспоминая
эти годы, Святейший Патриарх Алексий говорил: “Одному Богу известно, сколько
каждому из оставшихся в Советской России, а не уехавшим за рубеж священникам
пришлось пережить... Мне довелось начать свое церковное служение в то
время, когда за веру уже не расстреливали, но сколько пришлось пережить,
отстаивая интересы Церкви, будут судить Бог и история”.
После избрания митрополита Алексия
Патриархом любимая им Эстонская епархия осталась в его непосредственном
подчинении: сюда был назначен не правящий, а викарный епископ Корнилий.
Давние добрые отношения Патриарха Алексия с эстонской общественностью
и представителями светских властей помогли сгладить негативные для русских
православных приходов последствия начавшейся вскоре бурной суверенизации
балтийских республик. Так, при введении визового въезда в Эстонию были
установлены льготы для паломников, направляющихся в Пюхтицкий монастырь,
- одно из посещаемых православными россиянами мест.
23 июня 1964 года указом Святейшего
Патриарха Московского и всея Руси Алексия I епископ Алексий был возведен
в сан архиепископа, а 22 декабря 1964 года назначен управляющим делами
Московской Патриархии.
“Епархиальные архиереи, - вспоминает
Патриарх, - часто приезжали к нам, но я не помню, чтобы кто-то, приехав,
сказал: владыко, порадуйтесь, у меня в епархии все хорошо. Все привозили
свои проблемы, свои беды, свою боль. А многим ли мы могли помочь?”
Среди обращавшихся к управляющему
делами митрополиту Алексию были прихожане Александро-Невского храма села
Колывань Новосибирской области. Их приход в 1967 году власти решили закрыть.
Большой каменный храм отстоять так и не удалось: его отобрали под склад.
Победой можно было тогда считать, что верующие получили как молитвенный
дом осевшую избу, с таким низким потолком, что от духоты гасли свечи,
а гробы с почившими прихожанами вносили для отпевания в окно.
Но приход остался жить. И вот 16
мая 1991 года, в последний день перед завершением поездки по Сибири, Святейший
посетил давно знакомое ему село. Возвращенный Церкви Александро-Невский
храм уже стоял в лесах; рядом с ним Патриарх освятил закладку келейного
корпуса нового женского монастыря. А у старых прихожан, помнивших закрытие
храма и поездку в Патриархию в 1967 году, в глазах стояли слезы...
В должности управляющего делами
Московской Патриархии митрополит Алексий находился вплоть до 1986 года,
когда был направлен в Ленинградскую митрополию. “Когда я получил назначение
на Питерскую кафедру и высказал уполномоченному Совета по делам религий
свое желание нанести визит мэру города, то получил категорический отказ:
мол, этого никогда не было и не будет. В первые месяцы я остро ощущал,
что никто не признает Церковь, никто не замечает ее. С большим трудом
добились разрешения открыть собор Михаила Архангела. Противники приводили
десятки аргументов. Самый главный: “Церковь ну никак не может стоять на
улице Юных пионеров”. Тогда я сказал: “А как же в Ленинграде кафедральный
собор может находиться на площади Коммунаров?” Главное, что удалось мне
там за четыре года, - это добиться, что с Церковью стали считаться, положение
в корне изменилось”.
Из Ленинградской епархии митрополит
Алексий в июне 1990 года отправился на Поместный Собор для избрания Патриарха.
“Я не ехал на этот Собор с чувством,
что могу вернуться Патриархом. За четыре года управления митрополией я
слишком сроднился с ней”, - говорил позднее Патриарх, вспоминая свое избрание.
Поместный собор открылся 7 июня
1990 года. Этот день начался Божественной Литургией в Троицком соборе
Троице-Сергиевой Лавры, у мощей преподобного Сергия.
В 10 часов вечера, после третьего
тура голосования открылось последнее заседание. Митрополит Антоний огласил
результат голосования. Председательствующий митрополит Филарет вопросил:
- Владыко Алексий! Поместным Собором
избран ты Патриархом Московским и всея Руси. Приемлешь ли ты это избрание?
- Избрание меня Патриархом Московским
и всея Руси приемлю и нимало вопреки глаголю, - ответствовал избранный
Патриарх по древнему обычаю.
Дух Святой, верует Церковь, таинственно
ведет Своего избранника на протяжении всего земного жития, от самого рождения.
И высшая задача отцов Собора, вообще каждого церковного человека, -духовно
прозреть этот замысел Божий, а провидев Его, смирить перед ним свою человеческую
волю.
Через выбор отцов Поместного Собора
проявилось днесь предызбрание Святого Духа, почившее от века на Святейшем
Патриархе Алексии II.
На долю Святейшего Патриарха Московского
и всея Руси Алексия II выпал жребий возвратить церковно-государственные
отношения в достойное русло равноправия и взаимоуважения. Этот труд он
принял на свои плечи сразу после избрания. 30 мая 1991 года Русская Православная
Церковь обрела право юридического лица. Патриарх получил в Министерстве
юстиции Российской Федерации свидетельство о регистрации. Но наладить
отношения с государством было труднее, чем получить свидетельство.
“Всем нам придется перед историей
и перед Богом ответить, насколько каждый из нас воспользовался нынешним
благоприятным временем для Церкви, для ее возрождения”, - не однажды говорил
Патриарх в своих речах.
Обретение и явление святынь в 90-е
годы - знамение не только для нашей Русской Православной Церкви, но и
для патриаршества Святейшего Алексия II. Закладка и восстановление Казанского
собора на Красной площади, строительство храма Христа Спасителя, открытие
самого древнего храма России - Новгородской Софии - и многих других по
всей стране... Молитвам святым и бесконечному милосердию Божию Патриарх
склонен приписывать все, что удалось ему сделать для возрождения Церкви.
“Не нам, Господи, не нам, а имени Твоему даждь Славу”, - любит он повторять.
“За четыре года, - сказал Патриарх в 1994 году, - я имел радость посетить
многие епархии Русской Православной Церкви. Физически это бывало иногда
тяжело, но радостно видеть, как открываются порушенные храмы и обители,
как возобновляются церковные службы, дела милосердия”.
В конце 1990 года, когда время
было особенно тяжелым, когда злоба и противостояние так бурно проявили
себя, совершилось второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского.
“В первый же свой приезд в музей (Музей истории религии, Казанский собор
в Ленинграде) я заявил работникам музея, что мощи должны быть переданы
Церкви”. Как просто звучат эти слова, и сколько за ними тревоги, волнений,
напряжения. И вот наступил день, когда мощи преподобного Серафима навсегда
упокоились в Дивееве, как и предрек старец.
“Сколько мне ни даст Господь жизни,
- вспоминает Патриарх об этих днях, - я никогда не забуду этого события.
В моей памяти сохранились десятки тысяч людей, которые выходили навстречу
святым мощам.
Когда отъехали от Москвы, шел моросящий
дождь, и сотрудники ГАИ не разрешили бросать цветы на дорогу, чтобы не
создавать аварийной ситуации. Тогда люди выстилали цветами обочину дороги
и стояли на коленях. Под дождем они шли к автобусу, в котором стояла рака
с мощами, чтобы только прикоснуться к ним.
Молитвенное предстательство преподобного
не посрамит тех надежд и той веры, которые возлагает на преподобного православный
народ”.
“Перевернута последняя страница
Дивеевской летописи”, - произнес Святейший Патриарх Алексий II у врат
Дивеевской обители.
Нельзя не упомянуть и о поездках
Патриарха на Валаам. В жизни Святейшего Валаам занимает особое место.
Он говорил: “Мой духовный жизненный путь определился, пожалуй, двумя поездками
в Валаамский монастырь”. Все возвращается на круги своя. Пятнадцатому
Патриарху Всероссийскому Господь судил узреть не только славу и устроение
еще не оскверненной обители, не только ее разорение в советские годы,
но и ее восстановление в период его патриаршества.
За несколько последних десятилетий
советской власти мир отвык слышать голос Православной Церкви. В последние
годы авторитет ее очень возрос.
Святейший Патриарх считает и постоянно
подчеркивает, что Церковь не должна как самостоятельная сила участвовать
в политической жизни. Влияние Церкви должно носить нравственный характер.
Она никого не отвергает, ни одного человека, независимо от его политических
взглядов. Есть священники, которые выступают со своими программами, но
это их программы, а не Церкви. Пастырь должен быть внимателен к каждому
человеку.
“Ничто не дается легко, - говорит
Патриарх. - Тяжесть патриаршего Креста я ощущаю во все времена своего
служения. Время сейчас непростое, время разделения, время противостояния,
время, когда борьба с атеизмом не закончилась, он продолжает отстаивать
свои позиции. Мне в моем многотрудном служении необходимы молитвы паствы.
Где бы ни проживали благочестивые верующие, я прошу молиться за мир, за
Отечество, за Церковь Русскую и за ее Предстоятеля”.
В эпоху, когда все более распадаются
внешние государственные связи, объединявшие в одно исторически сложившееся
целое народы нашего Отечества, какое великое благо, что есть у нас, по
милости Божией, Патриарх, глава Единой и Неразделяющейся Церкви!
|
|